Осадные машины подползли совсем близко. Теперь они были в мертвой зоне, ниже линии огня Мэллори. Только попробуй перегнуться через бруствер — тут же схлопочешь пулю.

Дальше Мэллори ничего не видел — зато вскоре он услышал, прямо снизу, из-под штабеля, треск рвущейся мешковины.

— Доктор Мэллори! — Голос, доносившийся скорее всего изнутри мраморного броневика, звучал приглушенно и невнятно.

—Да?

— Вы звали меня — и я здесь! Мы подкапываем стену вашей крепости, доктор Мэллори. Скоро мы до вас доберемся.

— Тяжкий труд для профессионального игрока, капитан Свинг! Не намозольте свои нежные ручки!

Том и Фрейзер опрокинули на осадную машину тяжелый тюк хлопка, но не причинили ей ни малейшего вреда; ответный шквал хорошо скоординированного огня заставил их тут же нырнуть в укрытие.

— Прекратить огонь! — крикнул Свинг и рассмеялся.

— Поосторожнее, Свинг! Застрелив меня, ты никогда не узнаешь, где спрятан “Модус”.

— Господи, ну какой же ты идиот! Отказавшись вернуть нам украденный тобой “Модус”, ты обрек себя на верную гибель. Ну зачем он тебе, упрямому невежде, ведь ты и знать не знаешь, для чего он!

— Зато я знаю, что он по праву принадлежит королеве машин.

— Ты что, действительно так думаешь? Тогда ты вообще ничего не знаешь.

— Я знаю, что “Модус” принадлежит Аде, она сама мне так сказала. И она знает, где он спрятан, я ей сообщил.

— Лжец! — выкрикнул Свинг. — Если бы Ада знала, мы давно бы его получили. Она заодно с нами! Том громко застонал.

— Вы — ее мучители, Свинг!

— Сколько раз тебе объяснять, что Ада с нами.

— Дочь Байрона никогда не предаст государство.

— Байрон мертв! — В голосе Свинга звучала убежденность человека, говорящего правду. — И все, что он построил, все, во что вы верите, будет теперь сметено.

— Пустые мечты. Последовало долгое молчание.

— Армия сейчас стреляет по людям, доктор Мэллори. — Теперь Свинг говорил мягко и чуть тревожно. Мэллори промолчал.

— В этот самый момент британская армия, главный оплот вашей так называемой цивилизации, расстреливает на улицах своих сограждан. Мужчин и женщин, вооруженных одними лишь камнями, убивают из автоматического оружия. Разве вы не слышите стрельбы?

Мэллори снова промолчал.

— Вы строите дом свой на песке, доктор Мэллори. Древо вашего благополучия произрастает на зверствах и убийствах. Массы не могут вас больше терпеть. Кровь вопиет с семижды проклятых улиц Вавилондона!

— Выходите, Свинг! — крикнул Мэллори. — Вылезайте из своей темной норы, я хочу взглянуть вам в лицо.

— Это не входит в мои планы, — саркастически бросил Свинг.

И снова тишина.

— Я намеревался взять вас живым. — Чувствовалось, что Свинг принял окончательное решение. — Но если Ада Байрон действительно знает вашу тайну, то вы мне больше не нужны. Мой верный товарищ, спутница моей жизни, — вы знаете, о ком я, — опутала королеву машин надежнейшей сетью! Мы получим и леди Аду, и “Модус”, и само будущее. А ваш удел — могила на дне прогнившей Темзы.

— Так убейте нас и перестаньте чесать языком! — крикнул выведенный из себя Фрейзер. — А вам не миновать петли, Особый отдел об этом позаботится.

— Се глас властей предержащих! — чуть не расхохотался Свинг. — Сиречь всемогущего британского правительства! Вы умеете косить несчастных бедолаг на улицах, но посмотрим, как ваши раздувшиеся от народной крови плутократы будут брать этот пакгауз, где у нас сложены товары, стоящие миллиона заложников.

— Ты совсем сбрендил, — вырвалось у Мэллори.

— А почему, думаешь, я выбрал своей штаб-квартирой именно это место? Управляющие вами лавочники ценят свое барахло выше любого числа человеческих жизней! Они никогда не станут стрелять по своим складам, по своим товарам. Здесь мы неуязвимы!

— Ты — законченный болван, Свинг! — рассмеялся Мэллори. — Если Байрон мертв, то правительство в руках лорда Бэббиджа и его чрезвычайного комитета. Бэббидж — великий прагматик! Его не остановят заботы о каких бы то ни было товарах.

— Бэббидж — пешка в руках капиталистов.

— Он — провидец, а ты — жалкий, ничего не соображающий клоун! Как только он узнает, что ты здесь, он снесет к чертовой матери всю эту лавочку!

Здание содрогнулось от громового раската, затем послышался дробный перестук по крыше.

— Дождь! — крикнул Том.

— Это артиллерия, — поправил его Брайан.

— Нет, слушайте… это дождь, Брайан! Смраду конец! Это благословенный дождь!

У осадных машин разгорался ожесточенный спор. Свинг орал на своих подручных.

Сквозь изрешеченную пулями крышу начала капать холодная вода.

— Это дождь, — сказал Мэллори, лизнув тыльную сторону ладони. — Дождь! Мы победили, ребята. — Здание снова содрогнулось. — Даже если нас здесь убьют, — крикнул Мэллори, — для них все кончено. Когда воздух Лондона посвежеет, им негде будет спрятаться.

— Дождь дождем, — настаивал Брайан, — но с реки стреляют из десятидюймовых морских орудий… [115]

Крышу пробил снаряд, в глубине пакгауза взметнулся яростный куст дымного оранжевого пламени.

— Они пристрелялись! — крикнул Брайан. — Прикроемся хоть чем-нибудь! — Он принялся отчаянно сражаться с тюками хлопка.

Мэллори с изумлением смотрел, как в крыше возникают все новые и новые отверстия — ровными рядами, на одинаковом расстоянии друг от друга, словно проколотые шилом сапожника. Визжали осколки, огненными кометами носились клочья растерзанного взрывами хлопка.

Стеклянный свод разлетелся на тысячи бритвенно-острых осколков. Брайан что-то кричал, но его голос полностью тонул в какофонии. Придя в себя, Мэллори нагнулся, чтобы помочь брату взгромоздить на бруствер еще один тюк, а затем вжался в спасительную яму.

Он сидел с винтовкой на коленях. Искореженную крышу полосовали ослепительные вспышки. Гнулись стальные балки, с пистолетными хлопками выскакивали не выдержавшие напряжения заклепки. От грохота закладывало уши, мутилось в голове. Пакгауз сотрясался, как жестянка под ударами молотка.

Брайан, Том и Фрейзер напоминали сейчас молящихся бедуинов — стояли на коленях, уткнувшись лбами в мешковинный пол; их ладони были плотно прижаты кушам. Горящие щепки и тряпки мягко падали на хлопок и лежали, чуть подпрыгивая при каждом очередном взрыве. Вокруг них расползались черные, слегка дымящиеся пятна. Дым забивал легкие, заставлял слезиться глаза. Было очень жарко.

Мэллори рассеянно отщипнул два клока ваты и заткнул уши.

Медленно, как крыло умирающего лебедя, обрушилась часть перекрытия; потоки дождя бросились в битву с огнем.

Душу Мэллори объяли мир и спокойствие. Он встал, опираясь на винтовку, как на посох. С реки больше не стреляли, грохот разрывов смолк, сменившись треском и шипением пожара, охватившего уже все здание. Сотни языков грязного пламени причудливо изгибались под порывами ветра.

Мэллори шагнул к хлопковому брустверу. Крытый проход анархистов разлетелся при обстреле вдребезги, как глиняный туннель термитов — под тяжелым сапогом. Голова Мэллори полнилась монотонным ревом абсолютного величия, он стоял и смотрел, как с воплями разбегаются враги.

Один из людей остановился и обернулся. Это был Свинг. Он взглянул на Мэллори, на его лице было отчаяние — и благоговейный ужас. Он что-то крикнул — раз, еще раз, — но Мэллори не расслышал слов и медленно покачал головой.

Свинг поднял свое оружие. Мэллори с приятным удивлением узнал знакомые очертания карабина “каттс-модзли”.

Свинг встал поудобнее, прицелился и нажал на спуск. Воздух вокруг Мэллори наполнился приятными поющими звуками, но они не имели никакого значения, так же как и мелодичное звяканье пуль об остатки крыши. Руки Мэллори двигались изящно и непринужденно, он вскинул винтовку к плечу, прицелился и выстрелил. Свинг вздрогнул и упал навзничь. Зажатый у него в руках “каттс-модзли” продолжал дергаться и щелкать, повинуясь пружине, даже после того, как в диске кончились патроны.